|
Терасса Бамбук
|
|
| Кеншин | Сообщение # 1 Суббота, 24.07.2010, 22:13 |
Feel the music, feel the sounds.
 Герой Города
«316»
Где: Не в городе Драконов
|
Описание:
Очень красивый мир с китайской архитектурой.Здесь обитают панды,собрающие бамбук и использующие его как пищу и строительный материал.Также это место отличает небольшая речушка,через которую перекинут мост прямо к одному из зданий.
(локация © Washington)
Воздействие:
Дружественным: природным, земляным, водным.
Враждебным: тёмным, огненным.
Нейтральным: остальным.
Последовательность:
モンスターカード 緋村謙信
モンスターカード ロックマンゼロ
Сообщение отредактировал Tenzi-Sharptail - Суббота, 22.12.2018, 12:58 |
| |
| |
| Ankalagon | Сообщение # 241 Пятница, 22.04.2016, 12:53 |
Ночной Страж
 Летописец
«2248»
Где: Не в городе Драконов
|
– Заранее оповестить? Что за вздор? Словно нам приготовят роскошную встречу с дождём из розовых лепестков, – вклинился в разговор Винсент тоном, не выражавшим особую приязнь к подобной перспективе. Чопорность и бесполезная суетливость местных ему уже порядком надоела. Всё, что они затевали и делали, было наполнено массой пустых движений и ритуалов. Привыкшему к действиям фурии претила такая тактика, а это не могло хорошо влиять на его настроение, исправить которое не могли уже и наблюдения за монахом, смешно нервничающем в компании двух грозных и непонятных типов. С трудом удержавшись, чтобы не подтолкнуть в спину их проводника, воитель засопел и бросил взгляд на деревню, думая о том, не стоит ли по прибытию устроить ссору в каком трактире и не потратить накопившееся нетерпение на местных забияк.
Раскинувшаяся впереди деревушка могла похвастаться разве что своим расположением. Упрятанная в чаще бамбуковых зарослей и расползшаяся сразу на три террасы, она должна была казаться очень уютной любым смертным существам, которые предпочитали зелёный мир и растительность каменным джунглям густозаселённых городов, наполненных толчеей, суетой и тягучей толпой запыленных тел. В остальном, это была обычная деревня почти без каменных строений (а может, их вовсе не было), с низкими хижинами, покрытыми соломеными крышами. В какой-то момент Азалору стало любопытно, как здешние обитатели здесь зимуют, ведь располагаясь на возвышенностях, эти края должны были знать и снега, и морозы. С другой стороны, в таких местах тогда не должен был произрастать бамбук. Эта загадка очень быстро наскучила демону, и он вернулся к созерцанию приближающегося посёлка.
Деревенька имела даже собственную защиту – хлипкий частокол, не способный удержать даже домашних коз, а вместо ворот на входе была лишь деревянная арка с подвешенным масляным фонарём, потушенным по случаю дневного времени. Зато вход охранялся бдительной стражей, ибо, как известно никакие стены не послужат поселению лучше, чем храбрость воинов.
Доблестная стража состояла из одной панды: сев на камень и прислонившись спиной к оградке, спрятав нос от света лучей под соломенной конусной шляпой, храбрый защитник дремал, едва удерживая в бесчувственных пальцах простое копьё с плоским навершием.
– Посмотри, какая мразь. Дрыхнет на посту, – на скулах воителя вздулись желваки. Будучи настоящим сыном и богом войны, Винсент не мог остаться равнодушным и просто пройти мимо такого вопиющего нарушения воинского долга. – Я вижу, командование здесь устроило курорт для своих подчинённых.
Захрустев ботинками по гравию и мелким древесным обломкам, воитель быстро двинулся вперёд, обогнав их проводника и даже не обращая внимания на его попытки что-то сказать или сделать. Подойдя к ничего не подозревающему и безмятежно досматривающему хороший сон горе-стражнику, Винсент аккуратно вытащил у него из-за пояса ксифос, отбросив его в траву, а на его место запихнул простую бамбуковую короткую палку. Затем ногой повалил круглый щит и вытащил из ослабевших пальцев копьё. Подняв его и повернув плоской стороной, демон обрушил на макушку панды серию частых, но очень слабых ударов, раздававшихся в тишине гулким, почти деревянным звуком:
– Проснись, солдат, у тебя макаки цитадель взяли!
От ударов шляпа, не завязанная под подбородком, стала съезжать на морду панде, закрывая обзор. Неуклюже подняв лапы, пытаясь было защититься от свалившегося града и спасти шляпу, горе-страж переменил своё решение, схватился за эфес своего «меча» и выхватил палку. Демон поднял копьё, прекратив штурмовать макушку мохнатого любителя поспать: лишившись всякой опоры, шляпа съехала окончательно и свалилась на землю, а панда очень лениво и очень медленно сползла на бок и завалилась на спину в другую от головного убора сторону, снизу вверх глядя на возмутителя спокойствия с немым укором, и держа перед собой палку.
– Ваше поведение для посетителей ужасно неподобающе, – проговорил, наконец, развалившийся на земле стражник. Крякнув, он медленно поднялся на ноги – при этом весь его вид говорил о том, что он предпочёл бы и дальше там лежать. – Я стражник. За нападение могу пустить в ход даже оружие. Учтите это!
– В зубах мне поковыряешь своей палкой? – воитель насмешливо сузил глаза, нависнув над пандой. Только тогда горе-страж заметил, что держит в лапах – с возмущением отбросив палку прочь, он хлопнул себя по поясу, но ничего не нашёл. Затем он увидел копьё в руках Винсента, и протянул к нему лапы:
– Что? Нет… Эй, это моё копьё. Я требую вернуть его!
– Шамус, держи. Будет чем колоть под зад наших сонных помощников, – Винсент легко перебросил копьё через безнадёжно пытавшегося его перехватить владельца, кидая оружие своему другу. Панде ничего не оставалось, как неуклюже побежать к духу с вытянутыми лапами с непонятными чаяниями.
"Править по праву крови - значит воистину править"
I'm no man of honour
Myself is my true king
But somewhere deep within me
The bells of conscience ring
     
|
| |
| |
| Tenzi-Sharptail | Сообщение # 242 Воскресенье, 24.04.2016, 04:21 |
Ночной Страж
 Редактор
«672»
Где: Не в городе Драконов
|
Поселение хоть и было небольшим по меркам мироздания, но всё же превзошло ожидания герметика. Глаза за стёклами очков сузились, пристально изучая панораму деревни. Примерно посередине этого соломенного ансамбля дух приметил одно здание, явно выделявшееся на фоне остальных. Не способное похвастаться архитектурой, это строение привлекало своими размерами. Сооружённая из темных пород древесины, постройка с шатровой крышей с глиняной кровлей, она словно существовала сама по себе, будто была перенесена в центр деревни из иного измерения.
Сюда нам, пожалуй, и нужно. Похоже, монахи возвели эту штуку самостоятельно и для личных целей. Без телекинеза тут точно не обошлось, — размышлял Шамус, слушая вполуха отчитывавшего стражника демона. — Не поверю, что эти наивные зверолюди могли такое построить. Да и на кой чёрт им бы понадобилось рубить сандал или тис, чтобы разжиться красным деревом, когда тут повсюду трава да бамбук.
К этому моменту Винсент уже вдоволь поиздевался над сонной пандой, и теперь копьё незадачливого часового покоилось в руках герметика. Поймав оружие практически на автомате, Текк добродушно рассмеялся, занося его за спину и лениво изрекая: В принципе я и сам люблю поспать, но это конечно не дело. Что же ты свой народец подводишь?
Герметик сделал глубокую шумную затяжку, через пару мгновений погружая себя, топчущегося рядом монаха и изрядно раздосадованного стражника в чернильно-фиолетовую завесу.
— Ладно, держи своё оружие, парень, — Текк неспешно потушил сигарету о плоскость лезвия, подавая копьё охраннику. — Да пропусти нас поскорей, у нас ещё полно дел.
— Ну хоть дымить этой дрянью у нас не будете, и то хорошо, — беззлобно проворчал панда, явно обрадованный окончанию серии унизительных шуток. Впрочем, несмотря на недавний конфуз, стражник попытался вести согласно своей должности и незамедлительно спросил: Только, пожалуйста, сперва сообщите цель визита. А то ходят тут всякие, копья отбирают.
Герметик было хотел отпустить шутку, но его прервал монах. Видимо, не смотря на достаточно небрежное к себе отношение со стороны своих спутников, проводник пытался играть роль голоса разума и вести себя максимально адекватно.
— Я — брат Кипп храма Колосса летнего леса. Я приветствую Вас и прошу прощения за поведение моих спутников. Цель нашего визита — это личное дело храма. Мне нужно будет воспользоваться хрустальным шаром, а после мы покинем вашу деревню.
— Значит, монах? — стражник бегло окинул полусонным взглядом светло-жёлтую робу проводника. Похоже, один лишь этот атрибут показался панде достаточно убедительным. Охранник одобрительно кивнул, входя через арку, тем самым возглавив группу путников. Прежде чем начать движение, стражник удостоверился, что все следуют за ним, напоследок бросив: Я вас доведу, такие правила.
Группа ступала по весьма извилистым для жилого пункта дорожкам, медленно приближаясь к ранее примеченному Шамусом амбару. Заметив, что между пандой и монахом развязался разговор на тему бытовых мелочей и последних событий здешних мест, Шамус потихоньку обратился к шагавшему рядом демону: Винс, подай ка мне ту вещь, которую мы захватили из штаба.
Эх, а вот зажигалку не захватили, — вновь с жалостью вспомнил о своём упущении герметик. Но какой бы сильной не была страсть духа к курению, отсутствие зажигалки на данный момент было вовсе не важно. А вот от упомянутой Шамусом вещицы буквально зависел успех всей миссии. Ещё до начала своего путешествия, дух и демон основательно подготовились в штабе Трибунала, заказав у научно-исследовательского отдела сканер, настроенный на энергетическую частоту искомой вещи. Ведь далеко не просто так Шамус и Винсент который день присутствовали в смертной реальности. Путники искали особый самоцвет, самоцвет неземного происхождения. Получивший в здешних краях название "глаз старого дракона", этот камень являлся своего рода ценной фокусировочной призмой. К сожалению так уж была устроена психология обитателей миров с низким уровнем магического развития, что всякое необычное и необъяснимое начинает почитаться ими чуть ли не за божественное явление. И теперь герметику и фурии предстояло найти эту упрятанную жрецами Авалара качественную и редкую деталь, столь необходимую для завершения их заказа в области техномантии.
А тем временем группа достигла "амбара", что при ближайшем рассмотрении оказался отлично укреплённым подобием деревянного храма. Стражник отступил в сторонку, оставшись стоять снаружи, опираясь спиной о стену. Невнятно пробормотав нечто навроде: Я за вами слежу, — панда вновь бесстыдно засопел, даже не заметив, как его соломенная шляпа оказалась на земле.
Беззаботные, какие же вы беззаботные, — Шамус ухмыльнулся, поднимая упавшую шляпу часового, аккуратно вешая её на остриё копья. — Но в этом нет ничего постыдного. Не знать настоящей войны, носить оружие для отвода глаз. Не это ли счастье простой смертной жизни?
Деревянные створки негромко скрипнули, пропуская путников в полумрак большого зала. Большую часть здания занимала искусственно затемнённая, просторная комната. Первым, что сразу же бросалось в глаза, был большой хрустальный шар полтора метра в высоту, стоявший на металлической четырёхногой подставке. На полу подле шара красовалось несколько толстых циновок, расшитых неясными символами. Явно набравшийся смелости, ощущавший себя в родной стихии, проводник неспешно прошёлся к сфере, принимая позу лотоса. Шар начал источать едва заметное сияние. Похоже, он явно реагировал на присутствие монаха.
Это займёт некоторое время. Сейчас я обращусь к потаённому поселению и оповещу его старейшин, — донёсся приглушенный голос монаха, после чего он несколько смущённо добавил: — Я вас оповещу, когда закончу. Пожалуйста, погуляйте где-нибудь.
Ретранслятор для усиления ментальной связи. Подумать только, даже трафарет виднеется. А эти монахи не промах, — Шамус вновь закурил, с улыбкой вспоминая недавние слова панды о дыме сигарет герметика. Однако стоило лишь Текку выпустить первое облачко, как пытавшийся медитировать, монах зашёлся в гневном кашле, хрипло завопив: Ну пожалуйста, ну можно без этого?!
Герметик устало выдохнул, производя на свет очередной шлейф густого дыма. Не дожидаясь повторного приступа кашля со стороны монаха, дух вышел за дверь, озираясь по сторонам. Но прежде чем приступить к своей вынужденной прогулке, Текк напряг нити Общего Разума, вступая со своим соратником в бессловесный диалог: Всё в норме, Винс? Эти ребята раздражают, не то слово, но неприятности нам не нужны. По крайней мере, пока что не нужны. Как насчёт занять себя на пару ближайших часов? Здесь явно есть место, где все эти трудяги успевают накваситься ещё до полудня.
A million dreams on the floor
Вечность пахнет нефтью.
Вольфенфельдт.
Не мёртво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрёт.
Всё, что нужно знать о ролевой
|
| |
| |
| Ankalagon | Сообщение # 243 Среда, 27.04.2016, 09:43 |
|
Ночной Страж
Летописец
«2248»
Где: Не в городе Драконов
|
– У вас здесь и плюнуть нельзя не по правилам. Странные вы создания, - демон не стал произносить вслух «смертные», ведь это только вызвало бы вопросы и привлекло больше внимания, чем положено, к его с Шамусом персонам. – Если у вас нет проблем, то вы с готовностью сами усложняете себе жизнь и создаёте проблемы. Я люблю дисциплину. Но желание превратить всё в казарму, даже женскую баню, считаю безмозглым культом.
Хотя в излишней подозрительности здешних обитателей можно было усомниться – это стало ясно ещё тогда, когда местные обитатели, никогда не слышавшие о людях (а они оба, и Дух, и Фурия сейчас приняли облик человеческих странников и воинов), нисколько не удивились странному и необычному облику посетителей. Как объяснили монахи позже, окружающие их земли полнятся от самых невиданных, чудных и непонятных тварей. Они появлялись, а затем исчезали, и их давно перестали считать за что-то чрезвычайно странное.
Воитель шёл по деревне, не утруждая себя мыслями о целях их текущего предприятия или перебора тщательно составленных планов. И дело было отнюдь не в том, что Фурия предпочитал следовать за идеями Духа, позволяя тому быть головой, а себе – тараном, не размышляющим, но очень эффективным. Просто демону зачастую нравилось разыгрывать роль глуповатого, ведомого варвара, презирающего планирование и тонкие игры. И поэтому нередко, как и сейчас, он предпочитал следить за деталями и контролировать их Шамусу, который на самом деле был куда более ленив, чем энергичный демон.
Внутри деревушка оказалась ещё менее примечательной, чем снаружи. К тому же, совсем пустой – только вдалеке кто-то пересёк «главную улицу» с пустыми вёдрами, скрытый соломенной шляпой, да и в промежутку между хижинами Винсент усмотрел открытую тренировочную площадку с тремя пандами: две из них медленно разучивали приёмы рукопашной схватки – Азалор с трудом поборол искушение подойти поближе, ведь это выглядело довольно забавно, а воображение немедля нарисовало ему строй панд, которые начинали демонстрацию, где повально начинали неуклюже и смешно опрокидываться в разные стороны; а один вертел в толстых мохнатых лапках длинное и тонкое лезвие. Это оружие было знакомо Фурии – в простонародье известное как «катаны», под чьё определение пихали абсолютно все представители целого семейства схожих клинков, оно было очень популярно и в некоторых мирах даже становилось культовым. Сам же Винсент их не любил и отдавал предпочтение скорее уж ятаганам.
Воитель извлёк из внутреннего кармана кожаного плаща тусклый золотистый компас, пристёгнутый к медной цепочке. С виду это был обыкновенный компас, который и вёл себя так, как положено этому инструменту для навигации. Но стоило переключить скрытую щеколду, как компас начинал указывать не на полюс, а на объект, на который были настроены его поисковые сенсоры. Особенное удобство заключалось в том, что по ободу «экрана» компаса была вмонтирована скрытая вращающаяся рейка с насечёнными символами, и на месте «севера», где в толстом ободе было отверстие, рейка показывала свои значения. Их смысл был прост – они показывали, насколько близко находится искомая цель. Не точное расстояние, а примерная область, но и это часто было огромным подспорьем в поисках.
– Что-то интересное здесь нашёл? – спросил Винсент, не ожидая, впрочем, ответа. Шамус был не из тех, кто любил делиться каждой деталью своих затей и мыслей, порой информацию из него нужно было выбивать едва ли не буквально. Раскачав компас на цепочке, он позволил ему упасть в ладони Духу, после чего дал выскользнуть медным звеньями из своих пальцев. – Слышал историю про одного капитана и его компас. Говорят, что он указывал на то, чего ты желаешь больше всего. Но его владельцу это не помогло стать счастливым. Забавно, да?
Центральное здание деревни, эта копия храма, не вызвала у демона какого-либо впечатления. Только огромный хрустальный шар на минуту привлёк его внимание, и не более того – подобных конструкций он встречал немало, а желания анализировать его особенности, как и удивляться наличию подобных у примитивных в оккультном развитии туземных народов, у него не было желания. Не было желания рассматривать и покрытые глиной стены в полумраке, поэтому он без всяких сожалений покинул тёмное помещение, оставив монаха наедине с его шаром.
Выходя обратно навстречу солнечному свету, демон вдруг подумал о том, что за всё своё время здесь они так и не поинтересовались, кому же поклоняется этот небольшой народец.
– Меня не они раздражают, а бездействие. Ты знаешь, как я не люблю долгие ожидания без всякого азарта и дела, – Винсент отозвался точно так же, без использования голоса. – Расслабься, устраивать дебоши и погромы я здесь не намерен. Разве что напиться здесь сумею.
Воитель издал смешок. В действительности, не только в этой деревне, но и на всей планете едва ли бы нашлось пойло, которое сумело бы одурманить разум демона. Но говоря честно, Азалор сомневался, что в этом месте вообще есть хоть какое-то место, где можно было бы найти крепких напитков – за исключением, быть может, монашеского слабого вина, да и ещё пива. И всё же, без дальнейших объяснений зашагал вперёд, разыскивая что-то навроде того места, о котором упомянул Шамус. И почти сразу их поиски нашли свою цель.
На месте, где у деревеньки могла находиться площадь, пространство занимала огромная и низкая беседка – её крышу поддерживали жерди из бамбука, на бамбуковых же опорах она и держалась, а сама она была накрыта большими разлапистыми ветками какого-то папоротникового дерева. Таких деревьев Винсент не видел по пути к деревне, так что, похоже, что крыша была привозной. Подтверждало эту мысль и то, что на вид листья были такими же жёсткими, как ёлочные игры, и едва ли могли завять в принципе. В центре этой конструкции была круговая стойка, окружавшая стеллажи и одновременно главную опору крыши. А внутри угадывалась винтовая лестница в подземную часть строения, где находилась кухня и хранилища. Наверху оставались только столики и стулья.
Сидения тоже были необычными – они были низкими и похожими на нижнюю часть яичной скорлупы с обломанным краем. Для панд это было то, что нужно – они могли сидеть там, не доставая до земли ногами, полуразвалившись, как в кресле, и даже спокойно спать, не боясь упасть.
Азалор бодрым шагом направился к стойке, не глядя, не потерялся ли его спутник в одном из кресел, и гулким ударом по стойке позвал кого-либо, кто отвечал за это газебо, на что немедленно получил ответ:
– Лбами по мебели не стучать. Это дерево, оно может сломаться, в отличие от вашей башки!
Из-за кругового стеллажа-опоры появился и владелец – на удивление, это была не панда. Высокий, подтянутый гепард, довольно худощавый и с в меру ухоженной шерстью окинул взглядом посетителей – брови его слегка поднялись от вида двух странных плоских морд без намёка на шерсть, но только и всего. Чуть-чуть кивнув головой вверх, словно бы говоря: «Хорошо, я не буду спрашивать, откуда вы вдвоём, если у вас будет чем заплатить за мой товар,» он подошёл к стойке напротив них и звонко клацнул когтями, опустив их на столешницу, выжидающе глядя на этих двоих. Такой взгляд вполне мог быть вызывающим для демона, когда тот искал повод для драки, но сейчас он только ткнул в его сторону пальцем и обернулся к Текку:
– Посмотри-ка, Шамус. А эта физиономия совсем не похожа на местных!
– У тебя необычайно меткий глаз, воитель, – осклабился хозяин стойки заученной ухмылкой, приготовленных специально для каждого из множества посетителей, что сообщают ему о столь сенсационной новости. – Я мигрировал сюда из родной деревни из одной долины. Знаешь такую штуку, как миграция?
– Да, кажется. Это когда жители начинают ездить туда-сюда, меняя место жительства? – Винсент нахмурился, изобразив озадаченное мыслительным процессом лицо варвара, занимающегося столь непривычным делом, как воспоминания. Но тут же он расплылся в широкой ухмылке: – Должно быть, среди здешних ты самый удачливый охотник!
Демон наверняка вспомнил про горе-стража, и про общую беспечность и неуклюжесть здешних обитателей, на фоне которой любой, кто не засыпал или не спотыкался каждую минуту, был бы мастером любого дела. А гепард, известный своими скоростными качествами и навыками охоты, сразу же ассоциировался с охотником. Но владелец летнего газебо понял его по-своему, и на этот раз в его голосе послышались нотки и уважения, и гордости:
– Именно так, Малефор меня загрызи, если я вру. Один из лучших охотников на сотни лиг во все стороны от этого места. Так что у меня есть не только выпивка, но и свежее мясо, и отличные стрелы или лук. Хотя тебе едва ли нужен лук, если ты уже прячешь под плащом эту неуклюжую полоску металла.
– Не нужен, – явно довольный наблюдательностью зверолюда, Азалор провёл по плащу, который имел настолько незаметную неровность, что, даже зная о мече, не каждый смог бы его там заметить. – Но какого ты торчишь в этом газебо, если ты такой великий стрелочник?
– Лучник, – поправил его гепард, скривившись от предложенного Винсентом сравнения. – Где-то жить нужно. А в родной деревне некоторые проблемки не давали мне вздохнуть полной грудью. Проблемки, да.
– Проблемы с законом? – подсказал воитель.
– Нет, не с законом. Я охотник, а не контрабандист и не разбойник. Знаешь, считается, что старость – это мудрость, хотя часто это заплесневелость взглядов и возрастное твердолобство. Некоторые их порядки и кривое восприятие реальности заставляют искать новое место для жизни, – Гепард облокотился на стойку, наклоняясь к собеседникам: – Вот что, парень. Я люблю поболтать, но мой язык и уши куда подвижнее, когда кто-то у меня что-то покупает. Так что вы решайте, будете что брать, или нет.
"Править по праву крови - значит воистину править"
I'm no man of honour
Myself is my true king
But somewhere deep within me
The bells of conscience ring
|
| |
| |
| Tenzi-Sharptail | Сообщение # 244 Суббота, 07.05.2016, 02:00 |
|
Ночной Страж
Редактор
«672»
Где: Не в городе Драконов
|
Дождавшись демона, Шамус предоставил своему напарнику право выбрать их маршрут. Сейчас духа мало волновало, чем именно им предстоит заниматься в ближайшие часы. Какой-либо выгоды для их миссии, ни информационной, ни материальной, в скором времени не предвиделось, а значит, сейчас было самое время заняться золотым компасом, доселе покоившимся в крепкой хватке ладони герметика. Наконец, разношёрстный дуэт по одной из деревенских троп. Шамус шёл позади демона, не уделяя особого внимания окружающим видам. Следуя прямиком за Винсетом, дух лишь краем глаза следил за безопасностью их пути.
Не заметив ничего, кроме звенящей болтовни множественных лалеков, крохотных духов предметов, снующих тут и там, Шамус раскрыл компас с негромким щелчком. Взгляду герметика предстал золотистый лимб, разделённый, как у и любого другого горного компаса, на триста шестьдесят градусов. Двойная стрелка лениво колебалась в разные стороны, порой совершая резкие рывки, но большую часть времени просто медленно отклоняясь от северного значения и возвращаясь обратно. Однако стоило лишь большому пальцу осторожно скользнуть вдоль короба компаса, как устройство резко переменилось. Циферблат подсветили три короткие бирюзовые вспышки. Магнитная стрелка остервенело закружилась, словно желая сорваться с удерживающего её острия. И вот вокруг компаса, частично поглотив ладонь герметика, возникла сфера призрачного огня. Шар полупрозрачной голубоватой энергии неспешно вращался. На его фантомной поверхности яркими разноцветными точками возникали таинственные метки. Шамус без особого энтузиазма некоторое время всматривался в созданную артефактом проекцию. После чего, по видимости заметив выбранное Винсентом газебо, захлопнул крышку, убирая вновь вернувший себе совершенно обыденный вид компас в карман пальто.
Пока Азалор перекидывался словами с болтливым барменом, Шамус молча стоял в стороне, легонько придерживая шляпу двумя пальцами за поля, словно защищая от случайных порывов ветра. Но сегодня в Террасе ветер был редким гостем. Похоже, даже стихия предалась лености, очутившись в этих тёплых краях. Впрочем, даже если именно это и было причиной наступившего штиля, ветер нельзя было винить: воистину, деревню панд без всяческой иронии можно было назвать "сонным царством". А посему герметик вовсе не боялся за свою шляпу, Текк попросту привык машинально поправлять свои очки и шляпу в те моменты, когда он целиком погружался в раздумия. А сейчас духу действительно было, о чём поразмыслить.
Мне так это не нравится, всё не нравится. Монашек слишком нервный, копошится долго, а святоши в том храме ничуть не лучше себя вели. Здесь явно есть чёртов заговор, один большой чёртов заговор, и все об этом умалчивают, — Шамус облокотился на барную стойку и сложил руки. Расфокусированный взгляд герметика медленно скользил по внутреннему обустройству беседки. Гепард по-прежнему продолжал свой незамысловатый разговор с демоном, у Текка было достаточно времени, чтобы изучить все видимые полочки, а сокрытые ниши дух с лёгкостью просматривал с помощью чародейского взора. Текк уже было хотел выудить очередную сигаретку и "попускать дым", однако внимание герметика привлёк висящий на медном гвоздике плащ. Багряная накидка, заштопанная посередине. Полоски швейных строчек укладывались в вытянутые треугольники, направленные остриём вниз.
Что-то рвало ткань, и похоже со спины. Он явно хранит эту штуку не просто так. Здесь и в той долине, как он говорит, всюду тепло. Изношенная тряпка без всякой магии долго не залежалась бы. Значит, есть привязанность. Значит, есть история. Значит, ты врёшь, пятнистая шкура, — уголки рта герметика подёрнула коварная ухмылка.
Аккурат в тот момент, когда Шамус принялся расплетать маленький секрет их нового кошачьего знакомого, зверолюд, будто бы почуяв неладное, склонился к путникам, настойчиво предлагая сделать заказ.
Давай чего покрепче сначала, а там видно будет, — сухо и апатично изрёк Текк, даже не удосужившись шевельнуться. На барную стойку опустилась небольшая рюмка с изумрудно-зелёным содержимым.
Полынная настойка, — подметил про себя Текк, мысленно сводя все полученные данные. Перед глазами духа мелькали детали, такие незначительные сперва, но на деле неимоверно важные. Вещи всегда могут рассказать о хозяине больше, чем кажется. И сейчас, увидев и стоявший на подставке лук в колчане, и повязанный на краешек небольших, видимо хранящих в себе кинжал, поясных ножен амулет, герметик заканчивал складывать фрагменты пазла. Действия Текка могли казаться безосновательно самоуверенными, однако тщательно подобранные детали вместе формировали связное, всегда логически стройное утверждение.
Эй, Винс, я давно не показывал фокусов. Смотри-ка, — заговорщически шепнул герметик на ухо своему приятелю, украдкой весело подмигнув. В руке духа возникла сигарета. Шамус немного покрутил цилиндр между пальцев, разминая его по всей длине и наслаждаясь хрустом сухого табака. Кресало зажгло сигарету, и Текк расслабленно затянулся, наблюдая за тем, как растёт уголёк сигареты.
— Так значит, твою родную деревню уничтожили, а ты сам взял караван до крупного населённого пункта, заложив своё фамильное оружие, и лишь недавно тебе удалось его выкупить? — дух выдохнул первое облачко цветного дыма и слабо улыбнулся. Ответом его словам был лишь пронзительный звон разлетающегося стекла. Гепард выронил бутылку и так и остался стоять неподвижно, будто каменный. Его серебристые усы топорщились от стянувшей морду гримасы искреннего удивления и ужаса. Наконец бармен сделал несколько осторожных шагов назад, одновременно с этим нащупывая лук позади себя.
— Кто ты такой? Один из них? — хрипло протянул гепард, сверля детектива змеиными зрачками.
— Уже оседлые, зверолюди перемещаются если и не все вместе, то хотя бы группами. На одиночные миграции они решаются в крайнем случае: либо они теряют дом, либо больше не могут существовать в своём окружении, либо среди их народа творится нечто опасное, вроде повальной болезни, тогда они уходят на поиски лучшей жизни или заработка, чтобы помочь своей общине, — невозмутимо продолжил Текк, пуская новую струйку дыма. — Во всех мирах с подобным строем очень распространён разбой, и как следствие - все его формы эволюции, включая караванщиков. На твоём колчане две метки, это даты. Дата заложения зачёркнута, дата выдачи совсем свежая, ещё теряет металлическую пыль. И наконец, на твои ножны повязан амулет, это чьё-то ухо. Высушенное ухо. Хищники подобно вам держат трофеи так близко с собой в двух случаях: как напоминание о подвиге или как напоминание о мести. И я сомневаюсь, что отрезать ухо какой-нибудь крысе в твоём народе считается подвигом. На основе этого я делаю вывод, что ты здесь не по доброй воле, что у тебя большие проблемы, и что ты явно недоговариваешь.
Герметик неспешно поднял рюмку на уровень лица, тоскливо смотря сквозь её зеленоватое содержимое и всё таким же спокойным тоном добавляя: Кажется, я забыл представиться. Шамус Текк, детектив. Твоё здоровье!
Дух резко выдохнул и одним глотком опорожнил рюмку, плавно возвращая её, уже пустую, на деревянную поверхность стойки.
По мере того, как Шамус раскрывал цепочку своих суждений, гепард медленно успокаивался. Но хоть бармен уже не был так взбудоражен, он всё равно пребывал в смятении. Одно выражение его морды сменяло другое, внутри зверолюда явно шла борьба. Наконец, гепард нервно рассмеялся, вновь приближаясь к стойке. Тонкие лезвия его когтей легли на прилавок, нервно постукивая по древесине.
— Вы ведь явно не люди, не так ли? — после небольшой паузы поинтересовался гепард, избегая зрительного контакта с духом.
— Вполне возможно, что и не люди. Но никому не обязательно знать об этом, — туманно ответил дух, стряхивая сигаретный пепел.
— Ну что ж, это действительно так. Но я не сдался, я всё ещё готов отомстить, — лапа гепарда напряглась, оставляя неглубокие бороздки в стойке. — Это очень тяжело сделать с несчастными десятками выживших, старики ни на что не годны, раненные только успели зализать раны, а осиротевшим котятам нужно помогать. Слишком много работы. И вот я, без семьи, но с идеей. Мне нужны деньги.
— И чего же вам никто не помог? Местные не тянут на политических интриганов, хотя на полноценных воинов тоже. Но всё же лишние руки могли исправить ситуацию.
— Нет, помочь некому, — отрицательно покачал головой гепард. — В долине такие нападения не редкость. Никто не знает, что с этим делать. Возникают из ниоткуда, проваливаются как под землю. Они ищут свой проклятый камень. Это ведь эта дурацкая монашеская легенда стоила жизни моему народу!
Гепард разозлённо хлопнул ладонью о стойку, разворачиваясь и принимаясь собирать стеклянные осколки, разлетевшиеся по всему полу.
— Камень? Случаем не глаз старого дракона? — вопросительно протянул герметик, уже зная точный ответ.
— Они и вам мозги пудрили? Да, именно он, будь он проклят, — раздался недовольный голос гепарда, заметавшего битое стекло в угол, пытаясь сделать единую горку. — Они носятся с этим камнем столько лет. Поговаривают, что даже дед моего деда защищал деревню от нападений этих кладоискателей. И где всё теперь? Где деревня? Они трубят о камне в своих скалах, а кто страдает? Нет, не они. Мы, мы страдаем от этого.
— Всё же смертным не стоит злоупотреблять магией. Ты только погляди, устраивают резню ради линзы для машины, — Шамус хмыкнул, но промолчал, решив сперва докурить. К тому же гепарду явно хотелось выговориться. И пока бармен вычищал беседку, он продолжал говорить: Нападают на всех, переворачивают сёла, деревни, даже маленькие города. Иногда их удаётся остановить, но это редко. Монахи обещают нам судный день. Якобы камень пробудит великое зло. Всю эту чепуху, которую им положено плести. Пока женщины и дети остаются без крова, они рассказывают сказки. Вот и всё.
С лёгким звоном на стол упали две серебряные монеты. Шамус задумчиво погладил себя по подбородку, после чего изрёк: Если за пару часов ты найдёшь нам бочонок котельного топлива, то я радостью куплю его ещё за десяток таких. Больше ничем помочь не смогу.
Гепард задумчиво ухмыльнулся, не без иронии произнося: Вот я и успел докатиться до мальчика на побегушках. Но ту горючую жижу я вам достану, подходите сюда через час. Всё равно в это время никто не захаживает. Может, ещё чего выпить захотите.
Шамус одобрительно кивнул, переводя взгляд на своего спутника: Ну ты понял, Винс, у нас тут дела нарисовались. Я даже не знаю, прижать ли нам монаха сейчас или вести себя без подозрений до деревни, как считаешь?
A million dreams on the floor
Вечность пахнет нефтью.
Вольфенфельдт.
Не мёртво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрёт.
Всё, что нужно знать о ролевой
|
| |
| |
| Ankalagon | Сообщение # 245 Четверг, 19.05.2016, 13:58 |
|
Ночной Страж
Летописец
«2248»
Где: Не в городе Драконов
|
Полынная настойка Винсенту не понравилась. Правда, далеко не вся выпивка пьётся потому, что кому-то нравился её вкус. Пользующийся популярностью в одних краях алкогольный напиток, который воспламенялся через минуту после пребывания на открытом воздухе, не блистал своими вкусовыми качествами, но одинаково ценился и смертными, и бессмертными существами за свои особенные качества, крепость и экзотичность. Опрокинув свою порцию залпом, демон хотел было заказать добавки, но звон бьющегося стекла подсказал, что даже сделать бесполезную попытку напиться Азалору не дадут.
Несчастного гепарда можно было только пожалеть – вцепившийся в добычу от скуки или интереса Шамус мог быть оторван от неё только дюжим усилием Винсента и с выдранным куском этой добычи, а демон вмешиваться в происходящее совсем не торопился, позволяя Духу медленно выворачивать содержимое души бармена наизнанку с невозмутимой методичностью и неспешностью. И хотя большинство проявляемых Текком доводов сам воитель легко бы опровергнул (в самом деле, какая глупость, что тот обязан был мигрировать с половиной стаи – может, он попортил дочурку или невесту сына вождя и сейчас ему никакие земляки под боком и даром были не нужны), зверолюду же они казались прочными и неразрывными, как медленно стягивающаяся на его шее удавка. И сколь уж несчастный был так напуган, что готов был судорожно вцепиться в своё оружие, рассуждения и подозрения следователя легли ровненько в цель.
Ничего удивительного. Как было известно, если опытный следователь собирается где-то арестовать преступника, то преступник там найдётся в любом случае. Правда, и нынешний подозреваемый наверняка имел какие-то тёмные тайны в сокрытом прошлом. Которые сейчас трещали, как ветхая посудина в яростный шторм, и готовы были точно так же развалиться и раскрыть своё нутро на всеобщее обозрение, если шторм – а в данном случае, Шамус – не сочтёт нужным смирить свой напор.
– Ну и урод же ты, Шамус, – без энтузиазма цокнул воитель, с лёгким стуком ставя рюмку на столешницу. – Обгадил всю возможность упиться. Затрахала твоя привычка влезть в каждую дырку и найти там работу.
Винсент ворчал, но, тем не менее, внимательно слушал диалог гепарда и Духа, выуживая из него информацию. Оказывается, что про линзу, именуемой Глаз Дракона, знает больше публики, чем хотелось бы. Оказывается, точное местоположение её неизвестно – либо она утеряна, либо скрывается тайным малочисленным сообществом, а потому, её изъятие не повлечёт глобальных возмущений и всенародного ополчения против них как похитителей. Оказывается, кто-то очень бойко и настойчиво ищет линзу, но бестолково и беспорядочно, что говорит о скудной информированности и наличию разве что небольшого и несущественного опережения его с Шамусом в этом деле. Главный вопрос – ищут ли это местные дельцы, не зная толком, что это и зачем оно им нужно, либо же кто-то из-за границы этих небес. – Если они роют носом столько лет без всяких результатов и смены тактики, скорее всего, местные, – заключил про себя Азалор. А местный сброд для них не проблема, главное – чтобы сдуру они не напороли вещей, от которых потом добавится забот у него самого. Хлопнув раскрытой ладонью по дереву, воитель поднялся:
– Дурацкая эта идея – сидеть и ждать, пока что-то неизвестное свалится тебе на голову, или какой-то засранец нагадит тебе, вызывая дополнительные проблемы. Делать вид, что ничего не происходит, мы сможем в любом случае, даже зная, что предпринять при любом обороте. А вот что тут творится и кто это такой суетливый здесь – это любопытно. Пошли, я уверен, что у нашего поводыря найдётся для нас парочка интереснейших историй!
…Монашка они нашли в том же положении, что и оставили. Не церемонясь, Винсент пересёк отделяющее их пространство и грубо сграбастал того за шиворот, рывком поднимая и ставя на ноги. От неожиданности тот тоненько взвизгнул и замахал руками, словно бы пытаясь разогнать какой-то страшный туман перед собой:
– Ааа! Вы что?! Прекратите же! Нельзя прерывать транс таким способом, опасно… Я… Я немедленно требую найти причину такой варварской грубости! – он с трудом отыскал опору ногам и тщётно пытался восстановить равновесие, баланс для которого нарушался хваткой высокого широкоплечего верзилы, не позволяющей ему правильно выпрямиться. На затенённом от дневного света дверного проёма лице сверкнула только ухмылка, и тот грозно посулился:
– Найти тебе причину? Это мы мигом, у нас тут как раз следователь, правда, какая удача? – Фурия рывком развернул невезучего служителя лицом к Шамусу. От резкого движения капюшон слетел с головы, и миру открылась лысая, круглая и вытянутая голова с жёлтой грубой кожей, похожая отдалённо на голову бегемота. Демон криво усмехнулся и подтолкнул его к Духу: – Смотри, Текк, пока кругом голодает народ, эта морда отожрала себе такую толстую харю! Ты видел когда-нибудь такую мерзкую рожу лжеца и проходимца?
– Хватит! Я решительно не понимаю причин такого обращения со мной! – возмущённо лепетал монашек, тщетно стараясь вырвать складки одеяния из ладони Винсента, который уже сгрёб его за грудки.
– Как хорошо, что ты заговорил о причинах! Скажи – я похож на шута? У меня на голове шапка с бубенцами? Или у него, – сжав пятернёй лысую макушку, Азалор повернул жёлтую голову носом к Духу, – …ты видишь костюм паяца или белила клоуна?
– Нет-нет! – вырвавшийся из хватки монах тяжело плюхнулся на скамью и поспешно натянул капюшон обратно, даже не став выпрямляться. Винсент упёрся ладонью в стену и навис над ним:
– А между тем, ты и твоя шайка принимаете нас за дураков. У вас здесь, оказывается, бегают шайки одержимых глазом старого дракона, вырезают деревни и творят беспредел, прыгают прямо из-под каждого куста и скамьи, – для пущего эффекта, воитель махнул второй рукой и пнул скамейку, заставив свою жертву испуганно подскочить на ней и едва не свалиться на пол, – Жители боятся выйти на улицу днём, а вы делаете вид, что ничего не происходит! Не потрудишься ли ты объяснить, почему, и что вообще вы знаете про эту заваруху?
– Не потружусь, – буркнул монах, втягивая голову в плечи. – Такие возмутительные просьбы я не удовлетворяю. Мы не приемлем насилия ни под каким видом, ни во имя никаких целей и ни от друзей, ни от врагов. А вы! Врываетесь, дерётесь, вы же сами настоящие разбойники! Можете меня пытать, но я не скажу! И я позову стражу! Бойся, злодей!
– Стражу он позовёт, – иронично фыркнул демон в ответ, выпрямившись. Подняв левую руку, он направил её в сторону хрустальной глобулы, словно бы сжимая невидимый орб: – Ну надо же, они нам врут, а мы злодеи. Ну, коль так, то не грех и позлодействовать немного. Эй, Шамус, как думаешь, громко ли хлопнет эта штуковина, когда мы её взорвём?
В скрюченных пальцах засветился фантомный плоский камень, похожий на сплюснутый янтарный шар. С тихим свистящим шипением он стал насыщаться сиянием, без сомнения, скапливая в себе энергию для сокрушительного магического удара, светясь всё ярче и шумя всё сильнее. Монашек испуганно вздохнул, взметнулся, снова роняя с головы капюшон, и с завидным проворством оказался между ладонью демона и хрустальным шаром: его глаза, полные ужаса, смотрели на сияющую энергетическую сферу, ладони растопыренных рук тряслись, но он всё равно закрывал своим телом ретранслятор:
– Стойте! Не нужно! Я тогда погорячился… я пересмотрел свои философские взгляды и определение добра и зла! Мы очень даже можем сотрудничать! Наверное, я тоже был не прав, – проведя трясущейся ладонью по лбу, монах вернул капюшон на место и героически попытался выровнять свой тон и голос: – Мы, посвящая себя службе, иногда слишком отрешаемся от реального мира и остро реагируем на его жизнь. А слухи и неведение только обостряют такие случаи. Но в качестве жеста своего покаяния, я готов искупить свои промахи делом, что мне по силам и власти, только скажите, что вам нужно!
Хохотнув, Винсент опустил ладонь, мгновенно рассеивая и скопленную энергию, и фантомный кристалл. Сделав два шага к служителю, он похлопал его по плечу и произнёс:
– Хамить не надо, когда тебя расспрашивают добрые люди. Лгать не надо добрым людям. Не будешь больше этим заниматься? – монашек отрицательно помотал головой. – Вот и молодец. А теперь рассказывай, что вы забыли нам поведать.
"Править по праву крови - значит воистину править"
I'm no man of honour
Myself is my true king
But somewhere deep within me
The bells of conscience ring
|
| |
| |
| Tenzi-Sharptail | Сообщение # 246 Пятница, 07.12.2018, 04:51 |
|
Ночной Страж
Редактор
«672»
Где: Не в городе Драконов
|
Будь умницей, слушай Винсента, — в голосе герметика не чувствовалось агрессии, лишь лёгкая вальяжность. — Никому из нас не нужны проблемы, тебе уж точно…
Дух неспешно подошёл к дверному проёму. Выход из храма не имел двери, в классическом её понимании, которую можно было бы подпереть для дальнейших "разговоров по душам". Прибегать к какой-либо серьёзной магии Шамус не видел смысла: объектом дознания был всего лишь завравшийся, а быть может и не понимающий происходящего, монашек, а не пленный командир вражеского отряда. Небольшие врата пагоды несколько выделялись из общей стилистики. Подобную конструкцию куда чаще можно было увидеть в питейных заведениях пустынных поселений, нежели в условной святыне бамбуковой деревушки. Но маятниковые двери необходимо было закрыть: устройство их двухсторонних петель было одинаково удобно как для простого посещения, так и для быстрого побега. Последнего Пересмешники не желали. Пускай ни у Азалора, ни у Текка не было подлинных намерений причинить вред своему визави, напуганный подобным оборотом событий, он мог доставить им дополнительные неприятности.
Шамус поднёс ладонь к лицу, ощущая жёсткую щетину и высохшие губы. Проведя языком по грубой коже губ, он оставил на них лёгкий белый налёт, напоминавший размоченную муку. Пересмешник сложил губы трубочкой, подув в пространство перед собой. В считанные секунды Текк выдул крупный продолговатый пузырь, смахивающий на шары, из которых паяцы крутят игрушечных животных на потеху детям. [Протракция.] Дождавшись, когда пузырь растянется до нужной длины, герметик потянул его на себя. Вопреки логическим ожиданиям, тот не лопнул, а лишь слегка сдулся, отрываясь от губ со звонким цоканьем. Сыщик склонился над калиткой, параллельно продолжая растягивать эластичный жгут. Добившись желаемой толщины, герметик направил верёвку через декоративные бреши створок.
— Вот теперь нам никто не помешает, давайте поговорим, — дух направился вглубь комнаты, закончив связывать дверцы между собой. При приближении Шамуса брат Кипп вовсе скис, не подавая и признака былого недовольства.
— Не поймите меня неправильно, я не хотел. Просто произошло недопонимание… Вы, вы даже не задавали подобных вопросов! — слегка запинаясь, монашек попытался весьма слабо оправдаться, но прежде чем он продолжил тщетные попытки, его прервал герметик.
— Конечно произошло. Вот теперь мы и хотим узнать, что же именно здесь происходит. Без всяческого недопонимания, — Шамус по-прежнему не думал угрожать собеседнику или повышать голос на монаха, вот только его наполненный насмешливым мёдом, размеренный голос оказывал ничуть не худшее давление. — И кстати, я наблюдал за тобой пока мы шли, заместо реального мира посоветовал бы я тебе лучше от пива отрешиться. А то так и насовсем в твоём дождевике…
— В мантии, п-попрошу вас! — перебил Шамуса монах, неизвестно откуда найдя в себе силы перечить духу. В его заикании читалась смесь волнения и возмущения, которая впрочем, не продержалась долго. Уже через несколько секунд после наполненной зловещей тишиной паузы, он заговорил по-старому. Добавляя куда тише и спокойнее, с неловкой интонацией, осознавая, что в его ситуации не стоило бы предъявлять претензии: Да и вообще, пиво ведь – жидкий хлеб. Куда же без него?
— Ну значит в дождевике, который вы мантией называете, загуляет ветер, — невозмутимо продолжил Шамус. — И я даже не хочу знать ничего о вашем пиве и хлебе. Ближе к теме. Выкладывай, давай. С кем ты пытался связаться?
— Я не… — было начал монашек, но подавился словами, ощущая, как ткань балахона комкается кулаком сыщика. Схватив несчастного за ворот, Шамус был вынужден согнуться над монахом, в силу разницы в росте. Подняв глаза вверх на своего мучителя, монашек заметил, как тот распахивает одежду и тянет свободную руку к коротким ножнам, подвешенным за пояс брюк и внутреннюю часть пальто. Катар сверкнул, мгновенно рассекая воздух. Монах успел лишь зажмуриться, не успев ни о чём подумать из-за помутнённого рассудка. Он ощутил толчок, что заставило его резко сесть на пол. Единственное, что последовало из темноты сжатых век – это смех сыщика и ощущение свежего воздуха на голове и лице.
— Ещё раз повторяю, с кем ты пытался связаться? Что ты и те, кто тобой помыкают, знаете о происходящем? Почему об этих событиях не стало известно Тайному Движению? — вместо катара в своей руке Шамус держал жёлтый лоскут, который при ближайшем рассмотрении оказался капюшоном мантии монаха. —Тебе ничего не угрожает, пока ты не будешь валять дурака. Не нужно пытаться нас обмануть. Я могу быть похож на грязного бродягу, но не думай меня провести.
Лишившись капюшона, своей последней психологической защиты, Кипп уже не мог утопать в его тени и уверенно сочинять небылицы. Натянуть саму робу на голову ему не позволяла смесь здравого смысла и страха. Сетуя на то, что он вообще согласился на сопровождение этих двух психопатов, монашек подполз к сфере ретрансляции. Усевшись на циновку, он боязненно оглянулся в сторону Пересмешников: Это просто обыкновенное недоразумение! Сейчас мы всё исправим, не нужно переживать, правда!
Монах сложил пухлые ладони в молитвенном жесте, склонив голову и закрыв глаза. Хрусталь шара засиял пуще прежнего. В его недрах вспыхивали различные фигуры, рисуемые тусклыми огоньками.
Это всё не имеет смысла. Тайное Движение должно было об этом знать. Глорфиндел должен был об этом знать. Мы пришли, чтобы выкопать линзу, о военном конфликте вокруг неё не было нигде заявлено. Сдаётся мне, здесь всё нечисто с самого начала. Нужно будет связаться с талионовцами и уточнить пару вещей, — Шамус не без труда подавил зевок, не отрывая взгляда от монаха. Тот всё продолжал неподвижно сидеть, а обещанное им "исправление" никак не наступало. Подав Винсенту жест следовать за ним, сыщик медленно сблизился с шаром, заглядывая в лицо монаху. Кипп по-прежнему неизменно сидел у сферы, по всей видимости, на сей раз действительно пребывая в состоянии транса. Герметик изо всех сил пытался найти подвох, но ответом ему было лишь тихое, подобно морю в штиль, эфирное полотно.
— Если у вас такие проблемы с ментальной связью, мы можем помочь усилить сигнал. Ты сперва скажи, с кем пытаешься связаться, — Шамус положил ладонь на плечо монаху, аккуратно тормоша его, однако реакции не последовало. — К чему вообще была вся эта беготня и скрытие, если в итоге ты свяжешь нас со своим руководством?
Но герметик вновь не дождался ответа. Заместо этого перед, будто поражённым параличом, монахом начали происходить быстрые измерения. Ареол света ретранслятора приобрёл тревожный мерцающий оттенок. Внутри сферы промелькнул зловещий проблеск рубинового пламени. Монах по-прежнему молчал, однако нечто иное подало голос в сознании Пересмешников: Ты знаешь, что делать. Прикончи их, и себя заодно.
— Прикончу их… И себя заодно… — будто загипнотизированный, отозвался монах в пустоту, с ледяной сухостью в голосе.
Глухой дребезжащий писк. Белая пелена. От искреннего недоумения, до полного осознания произошедшего прошло не больше доли секунды. Бровь Шамуса взметнулась вверх. Он знал эту энергию. Он слышал этот голос. Он понимал, что происходит. В далёких землях Умбры, на любой из планет альянса Тайного Движения, во Внешнем Всевозможном, герметик не смог бы ошибиться в опознании хозяина этого голоса. Но за те считанные мгновения, что теперь оставались в распоряжении у герметика, никоим образом нельзя было найти ответ на вопрос. Единственный вопрос, что теперь заботил Шамуса: Но откуда?
Хрустальный шар взорвался, высвобождая коварную ловушку: пространственную аномалию, назначением которой было обратить всех присутствующих в храме в элементарные частицы. По мере того, как бешено вращающаяся воронка обретала силу, всё больше предметов в помещении начали медленно сближаться с ней. Герметик уже плёл чары движения, однако на периферии зрения заметил, что никаких подвижений со стороны монашка не происходило.
Что ж ты делаешь, тупая мясная машина?! — на момент, когда Шамус успел схватить несчастного монаха за шиворот, на том уже частично осыпалась в пыль мантия и появлялись неглубокие порезы по всему телу. Аномалия крепчала, и Пересмешник не намеревался оставаться внутри ни секунды дольше. За своего компаньона герметик не переживал, Шамус отлично знал силу боевого собрата. Резко дёрнув руку на себя, подтаскивая монаха ближе, дух быстро шагнул вперёд, срываясь с места мельтешащим пятном.
[Шаг на тысячу миль.]
Снаружи Терраса по-прежнему была спокойна и погружена в дрёму. Единственным признаком грядущего ненастья был приглушенный гул изнутри пагоды, чьи стены принялись пугающе дребезжать. К моменту, когда Шамус вместе с покрытым кровоподтёками монахом, кубарем выкатились на тротуар, аномалия внутри храма успела достичь своего критического состояния. Любопытным явлением было то, что само здание не спешило обрушиться под действием сработавшей внутри ловушки. Аномалия будто игнорировала саму пагоду, тщательно слизывая всё, что можно было поглотить. Пока внутрь храма с глухим хлопком втягивались осколки слюды, оставляя зияющие оконные отверстия, Шамус перевернулся на спину, не спеша подниматься. Сыщик испытывал практически полный спектр эмоций: от гнева и озадаченности до лёгкого веселья. Неспешно чиркнув кресалом, Шамус направил к губам заветную сигарету, глубоко затягиваясь. Неподалёку от него лежал, уткнувшись носом в землю, переживший слишком многое за сегодня монашек. Его мантия обратилась в лохмотья, что осыпались при контакте с землёй. И теперь он лежал в одном исподнем посреди деревни.
Ну что, здорово обманул, ещё захочешь? — Шамус беззлобно усмехнулся, пуская шлейф лилового дыма. Его задумчивое курение прервали неясные вопли, доносившиеся неподалёку. Быстро поднявшись на ноги и отряхнув пальто, герметик заметил, что всё это время мирно храпевший у входа в пагоду, стражник-панда бежит к нему со всех ног.
— Что вы тут устроили? Я требую немедленных разъяснений! — всё ещё заспанный, со съехавшей набок соломенной шляпой и копьём наперевес, он выглядел по-карикатурному смешно, и его трудно было воспринимать всерьёз.
— Отстань, дядя, спал ты бы себе дальше и спал. У тебя наверняка что-то из своего хлама до сих пор валяется у входа в город, ступай, подбери, — герметик попытался отмахнуться от панды, щурясь от проникающих сквозь бамбуковые заросли лучей солнца. Фоновый гул стихал, пагода более не вибрировала. Верный признак того, что аномалия израсходовала всю предоставленную ей энергию, к счастью сработав впустую.
— Вы вообще кто такие? Не надо было сюда вас пускать, я так сразу и понял ещё на входе! Отвечай мне, я к тебе обращаюсь! — стражник, похоже, всё таки был настроен серьёзно. Шамус же, в свою очередь, меньше всего хотел задерживаться в Террасе. Пересмешники были обмануты, ситуация оказалась куда хуже и серьёзнее, чем предполагалось. На этот момент герметик не мог быть уверен даже в том, что все, с кем им сегодня довелось пересечься, не находятся во власти Забытых божеств или же не являются частью жестокого театра иллюзий. Демону и духу необходимо было в кратчайшие сроки запустить артефактный компас и связаться с кем-либо из Тайного Движения.
— Да погоди ты, говорю же тебе, успокойся, — Шамус наотмашь положил ладонь на голову панде, продавливая шляпу стражника до хруста соломы. После этого он вырвал из лап неуклюжего зверолюда копье, переворачивая его и нанося удар пустой стороной древка в грудь панде. Подобно разбегающимся от удара бильярдным кием, шарам, стражник быстро попятился назад и упал, не сумев сохранить равновесие.
Винсент, наседай на уши Глорфинделу. Пусть талионовцы объяснят, что за чертовщина здесь происходит. И давай будем пошевеливаться, начинать свой визит в старейший мир Тайного Движения с избиения нескольких сотен тупых жирных медведелюдей - весьма дурной тон.
A million dreams on the floor
Вечность пахнет нефтью.
Вольфенфельдт.
Не мёртво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрёт.
Всё, что нужно знать о ролевой
Сообщение отредактировал Tenzi-Sharptail - Пятница, 07.12.2018, 17:32 |
| |
| |
| Ankalagon | Сообщение # 247 Четверг, 13.12.2018, 17:53 |
|
Ночной Страж
Летописец
«2248»
Где: Не в городе Драконов
|
Деревянные дверцы пагоды разлетелись грудой пыльных дощатых обломков, не сумев сдержать вырвавшийся изнутри рубиновый таран [Шаг, разрывающий пространство]. Оставляя багряный шлейф с размытыми чёрными полосами, демон материализовался на тротуаре с намотанным на запястье левой руки жгутом, всё ещё связывающим металлические кольца ручек с не отвалившимися от них поломанными досками. Не обратив внимания на шлёпнувшихся неподалёку Шамуса и их горе-проводника, воитель обернулся боком на темнеющую арку входа в храм, в ожидании преследователей или пущенных вдогонку чар, и стиснул ладонью рукоять меча. Но секунды шли, пагода себе мирно гудела, перемалывая внутренности монашеской обители с глухими негромкими стуками, знать не зная ничего о своих недавних посетителях, и вовсе не желая пускаться за ними в погоню.
– Ты посмотри, даже крышу не обрушили. Если от нас хотели избавиться вот этим, то я даже расстроен таким принижением своей живучести, – Винсент медленно отпустил оружие, вальяжно выпрямляясь и принявшись стаскивать с руки искусственную верёвку герметика. Упрямый жгут настойчиво цеплялся к матовой тёмной поверхности наруча, пока пальцы Азалора с видимым раздражением не содрали его прочь: – Клянусь ненасытной утробой Лилит, я нежный херувим, если друзей и посланников Движения принято так встречать! Сдаётся мне, что какие-то подонки копошатся у него под носом, проворачивая втихую свои тайные делишки, пока наши братья мелкие щёлкают носом. Мы ткнули палкой в их гнездо, и нас приняли за сопливых курьеров или проверяющих. Раз они решили с нами разделаться, то теперь начнут шевелиться бодрее. И мне жутко интересно, что же обо всём этом знает наша мелкая жертва желтухи?
Воитель обернулся с горящим взглядом гончей, почуявшей добычу. Демону не хватало умения чуткого анализа отзвучавшего волшебства, способностей копаться в их отгремевшем эхе, и рытья сгоревшего пепла в попытках разобраться: кто строил чары, на что они были нацелены, откуда пришли дёргавшие за них нити, и что успели узнать и увидеть их таинственные недруги. Он только знал, что кто-то, недружественный Тайному Движению, всунул свои мохнатые липкие щупальца в этот мир, пряча своё присутствие и мерзкие делишки за завесой сытого, мирного существования Авалара. Сейчас помочь отдёрнуть эту завесу могла лишь одна толстая и бесполезная пародия на носорога, которая корчилась на траве за тротуаром, баюкая свои царапины.
– Эй, ты, глистометатель! Иди-ка сюда! – Винсент наклонился и схватил сжавшегося в позе эмбриона монашка, наплевав на его душевные муки и почти полное отсутствие одежды. Вцепившись в его шкуру, он без труда вздёрнул на ноги полное тело монаха, приблизив его к себе, и рыкнул в растерянно бегающие глазки: – Что ты там устроил, бамбуковый паразит? Угробить нас захотел? Или тебя кто надоумил? С кем ты там хотел пообщаться?
– Я… прикончить… не понимаю… Ааа! – несчастный монах словно бы пребывал в бреду, ныряя в недавно овладевшее им забытье и выныривая обратно. Верзила от души затряс его, так, что вниз посыпалась пыль и последние волоски от мантии, пока голова пухлого моталась, как у нелепого паяца. Грубое подбадривание сработало: чёрные зрачки перестали плавать, как ветки в прорубях, и попытались сфокусироваться на рассерженном лице воителя. Но лапы по-прежнему подкашивались, и массивный монашек продолжал безвольно висеть в руках Азалора: – Я просто… просто хотел поговорить со Старейшиной… О-ох, да отпустите же меня, больно!
Ш-шух! Нескладное жёлтое тело осело на тротуар бесформенной кучей, распластавшись по старой брусчатке, будто крошечный чешуйчатый холмик. Горка, у которой вдруг появились руки, ноги и торчащий валун: эта странная масса приняла сидячее положение и съёжилась, стыдливо пытаясь сжаться до размеров, которые смогли бы укрыться под жалкими остатками одежды.
– Какими Старейшинами? Где они? Как вы с ними связываетесь – мысленным каналом, проекцией, как? – Азалор нетерпеливо загремел над ним, нависая, подобно грозовой туче.
– Великий и Мудрейший, он делится знаниями со старшими монахами в Дворце Братьев в горах Колоссуса, – монашек уставился взглядом в дорогу, забубнив заученными словами. – Иногда они приезжают в нашу обитель, чаще мы ездим на духовные советы в Дворец. В другое время, Орб Ясновидения давал нам возможность совещаться по важным вопросам. Мы клали руки на Орб, закрывали глаза, представляли образ мудрейшего и тянулись к нему всей силой воли, взывая к нему. Когда мудрый брат отвечает, его образ возникает с большой чёткостью, и мы общаемся? Наверное, да…
– Образы, говоришь, – воитель выпрямился, глядя в вершины бамбуковой рощи, и шумно втянул воздух, как почуявшая запах дичи гончая. – И что за образы рисовались в твоём оплывшем котелке?
– Брата Нагвилля, как и всегда. Высокий, подтянутый старец с фасетчатыми бровями… ой, глазами. Глубокими и мудрыми глазами серого цвета, как махровое крыло мотылька. Ой, – снова повторил храмовый служка, потирая виски и глаза. В полной растерянности он поднял взгляд на громилу перед собой, виновато оправдываясь: – Что-то у меня образы стали путаться, сбиваться с мысли. Вмешиваются посторонние помехи, хотя я не увиливал от занятий медитации, нет-нет!
– Давно? Ты запомнил, когда это началось, а, шерстяная куща?
– Дня два, может, три. Не знаю, я не запоминал, – не получив поддержки и заверений в отсутствии своей вины, монашек снова сник. – И не надо меня обзывать всё время, у меня имя есть. Братом Киппом кличут.
– И ты даже не подумал насторожиться? – содрав, наконец, назойливую липкую верёвку, Винсент с досадой швырнул её прочь, нарочно попадая в ноги панде-стражнику и вручая ему необходимость избавляться от цепкой штуковины. – Ваши старейшины не учили «крутить башкой и самим шевелить мозгами»?
– Так ведь… зачем? Мирно у нас всё было, спокойно. До вашего появления тут, – аколит снова отвёл глаза в сторону, бурча себе под нос. – Стража нас охраняла от неожиданностей, а мудрые старейшины говорили, как правильно жить, как решать проблемы.
– Вот оно как, Кипп. Вы тут совсем размякли и разжирели. Знаешь, была одна такая история, – Винсент выдернул сигарету из пальцев герметика, и сильно затянулся. Лицо его исказила гримаса, словно бы ему на язык попало что-то донельзя отвратительное, но воитель докончил затяжку до конца. – Для своего положения ты, дорогой Шамус, потребляешь редкостную дрянь. В одном злачном местечке в Лимбе безумец-торгаш предлагал купить вместо табака сушёный носок дракона, который не снимался ровно триста тридцать два года. Конечно, ему за это содрали кожу с ног и прогнали прочь, но курево не выбросили. Сдаётся мне, что табакерку того зелья ты себе как раз оттуда перехватил.
Но что же я хотел рассказать, Кипп. Знавал я один богатый процветающий город на плодородных землях, чьи жители отгородились могучими стенами и непобедимой армией, прибрав к рукам торговлю во всех окрестных царствах. Жили они себе богато и сыто, от врагов легко отбивались, и во всём слушались своего обожаемого короля. Который так проникся жреческими байками, что поверил, будто он и правда сын Солнца и его наместник на бренной земле. Потом этот божественный недоумок решил, что луна – враг солнца, и что если она ночью подчиняет себе небо, то может подчинить себе тех, кто на неё будет смотреть. А потому просто запретил всем понимать взгляд вверх по ночам, чтобы они там не слышали! – Азалор издал лениво-насмешливый смешок, возвращая спутнику его сигарету. – Естественно, едва враг про это услышал, то первой же ночью взобрался на вершины башен, и оттуда – расползся по городу, прыгая по крышам. О вторжении в город не знали до самого момента, пока жрецам и жителям не стали вскрывать глотки прямо в их постелях. Все простыни были перекрашены в цвет заката.
Вы – как те жители. Вас за нос будут грызть, а вы будете сидеть и говорить: а может, так оно и должно быть? – пальцы верзилы вцепились в ноздри монашка, сжав и заводив так, что бедный аколит заохал и заканючил, хватаясь лапами за морду. Две секунды помучив монашка, Винсент пустил его, чуть пихнув его и оставив ощупывать пострадавший орган, и взялся за стражника: подняв его за шиворот, Азалор гаркнул прямо в ухо: – Солдат, может, начнёшь уже службу служить и приносить пользу? Не видишь, что почтенному брату нужна одежда и медицинская помощь? Отведи его уже куда-нибудь, во имя своей дурацкой шапки!
Грубый метод оказался самым действенным: словно бы загипнотизированный властью командного голоса, охранник выпрямился по стойке, насколько это было возможно с его круглой фигурой, а затем кинулся поднимать собрата по несчастью. Винсент с две минуты молча смотрел им в след, глядя, как бело-чёрная пара медленно ковыляет прочь, прежде чем вынуть из-за пазухи тонкий серебристый браслет в виде незамкнутого обруча и нацепить его на запястье. Шамус был прав: какими бы скрытными и хитрыми не были неизвестные хитрецы, они не могли не задеть ни один из тайных колокольчиков, развешенных здесь Движением для поиска посторонних гостей. Они должны были что-то зафиксировать там, у себя, и отнестись к этому более ответственно, чем глупая панда.
Тонкие серебристые усики браслета защелкнулись на бронированном запястье, щелкнув и завибрировав вместе со всем украшением. Артефакт, настроенный на связь с одним орденом, лишь с одной точкой, должен был сам соединить ментальной нитью владельца с кливретом, владеющим артефактом-"побратимом", стоило лишь произнести активирующие чары. Но когда воитель закрыл глаза и дал заветную команду, вместо ответа он ощутил лишь сдавливающую боль в висках, будто бы другой обруч, тесный и узкий, надели ему на макушку, вдавливая в голову. Демон зарычал, мысленно ныряя вперед, в сдавливающую пелену, силой продираясь сквозь загустевшее ментальное полотно. Боль стала расширяться, сползать ниже – Азалор словно бы сквозь болото, где вместо воды было кипящее, ядовитое масло. – Паскуды, – зло рычал про себя Винсент, проклиная кукловодов, пытающихся подавить его попытки. – Где вы здесь засели? Вы ведь недалеко, вы...
Сопротивление вдруг словно исчезло, будто лопнула удерживающая плева. Боль, впрочем, не исчезла, напоминая, что попытки помешать ему никуда не делись.
– Мина Сампи, орден Талион, на связи, – раздался нечеловеческий женский голос. – Сигнал очень слаб. Я усиливаю его, но вы едва слышны среди Общего Разума.
– Мина, какая прелесть! Это Винсент Азалор, пятый Пересмешник, – ответ отозвался вспышкой острой боли, словно в виски воткнули гвоздь, вызвав вспышку гнева. – Что за херня там у вас происходит?
– Нападение, – его собеседница определенно испытывала те же муки, но связь удерживала, невольно вызывая изрядное уважение. – Массовый побег Забытых с тюрьмы планеты Ув'Хаш закончился падением их капсул в Санкторамос.
– И вы решили не сообщать нам об этом, а самим загнать их в клетки? Надорваться не боитесь? – немедленно взъярился Винсент.
– Целостность личной темницы нарушена только у Йиб-Тстлла, но он уже оцеплен и блокируется нашими хранителями. Ситуация под контролем, но мы мобилизировали весь высший состав ордена на случай непредвиденных ситуаций. Глорфиндел понимает масштабы угрозы и необходимые меры, Пересмешник.
– Я за тебя же волнусь, дорогуша. Зачем дуешься? Я же хочу прийти, помочь, или просто постеречь твой покой...
– Винсент, связь удерживать всё труднее. Прошу, говори по делу, – взмолилась его собеседница.
– Гхм, ладно. Что у вас здесь творится в Аваларе? Здесь жалуются на единичные пропажи жителей, бормочат про каких-то охотников, а когда мы заговорили о Движении, при попытке связаться со своим руководством один монашек вызвал целый взрыв, явно с намерением нас уничтожить. Кто ему прочистил мозги? Сюда от вас никто не мог проскочить? – Молчание. Боль вновь стала усиливаться, как и сдавливающие обручи на груди и висках. Удерживать канал становилось по-настоящему тяжело, даже демон с трудом не позволял связующей ментальной нити разорваться. Раздражение росло, начиная превращаться в гнев: – Мать вашу, чем вы там занимаетесь? Вы свой сигнал будете усилять, бездельники?
– Сигнал сейчас больше подавляется с вашей стороны, – голос Мины раздался так чётко, будто она говорила ему прямо в ухо. И тут же стал слабеть, порой обрываясь и затихая под неровное вздрагивание браслета, в котором словно бы стали заедать шестерёнки: – Никаких данных от... не поступало. Побег их Ув'Хаша не затронул... Авалара. Но будьте осторожнее, это могут... Глорфинделу. Очень... сигнал. Вас подавляют, необходимо... и прекратить.
Связь лопнула, в последний раз стрельнув болевым уколом в затылке. Браслет стих, превратившись в обыкновенную докучливую железку, совершенно не сочетавшуюся с одеянием и бронёй Азалора. Хотя последние слова ментальной собеседницы терялись, словно бы не все из них пробивались через туман, смысл был вполне очевиден: они не знали, что здесь происходит, и ничего не могут сказать насчёт связи между здешними недоразумениями и Забытыми. Но пока неведомый источник сигнала, перебившего их разговор, не будет проучен, ни о какой связи больше говорить не придётся.
Мина едва ли отделалась так же просто, как и он – подумалось воителю, когда он стаскивал обруч с руки и прятал его обратно. Похоже, что именно она пробила дыру в глухом экране, разделявших их планеты, и это дорого бы ей стоило даже в обычное время. А если у них там буйствует Тстлл – валяться с головными болями ментальной волшебнице придётся долго.
– Ну, значит, обойдёмся пока сами, раз связи больше нет, – коротко заключил демон, выбрасывая это из головы и хлопая герметика по плечу:
– Интересные новости из Санкторамоса, Текк. По их словам, из тюрьмы прогеносов сбежала целая компания шальных Забытых, а мы здесь с тобой сидим в неведении, будто бы это не наше дело. Видишь ли, им совершенно не до нас, и они понятия не имеют, что здесь у нас может быть не так, – голос Винсента из лениво-насмешливого переменился к серьёзному: – У них там Забытые, а здесь кто-то обрубил все линии связи, и замкнул их на себя, манипулируя местным. Клянусь неуёмным копьём Валиона, ловко придумано! Но мы немного всколыхнули их болото, так что они быстро зашевелятся. Нам бы наладить связь к этому времени, так что давай шевелить задницей и найдём источник сигнала. И не будь я Фурией, если нам затыкают рот не оттуда же!
"Править по праву крови - значит воистину править"
I'm no man of honour
Myself is my true king
But somewhere deep within me
The bells of conscience ring
|
| |
| |
| Tenzi-Sharptail | Сообщение # 248 Суббота, 22.12.2018, 04:35 |
|
Ночной Страж
Редактор
«672»
Где: Не в городе Драконов
|
Когда следствие и причина не совпадают, спроси себя – не сошёл ли ты с ума? И если свои расстройства ты хорошо знаешь и все их пересчитал, то самое время усомниться в реальности, — несмотря на то, что герметик был погружен в свои мысли, он отменно слышал диалог демона и монаха. Конечно, если этот шквал вопросов на высоких тонах со стороны Винсента вовсе можно было назвать диалогом. Монах явно бредил, не справляясь с недавним вторжением в собственный разум. Различить что правда, а что ложь в его приглушенном бессвязном бормотании было занятием непростым, даже неблагодарным. Пересмешник глубоко затянулся, прислушиваясь к треску тлеющей сигареты, а после выдохнул, погрузившись в плотное ароматное облако. Тёмно-синий дым срывался с губ сыщика, свиваясь густыми кольцами и причудливыми дугами, поднимаясь выше и гуляя в безмолвном синем небе Терассы. Переводя свой взор на стражника, скатившегося кубарем вниз с тротуара к бамбуковым зарослям, Шамус слабо улыбнулся. Подобно упитанной панде, лежавшей не в самой подобающей позе среди стеблей бамбука, план Пересмешников точно так же скатился куда-то к самому дну, успев по пути переломать себе все амбиции и ожидания. Ныне он валялся в пучине догадок и вопросов, а из него торчал плохо выглядящий замысел.
А что, замысел? Замысел-то был прост – забрать линзу Ойде-Чапелля, скинуть её, пойти спокойно отдыхать. Теперь так не выйдет, — герметик свёл глаза к носу, разглядывая теплящийся янтарь табачной скрутки. — Я бы хотел посидеть, подумать где-нибудь пару часов. Связаться с талионовцами. Связаться с остовитянами. Выпить кофе. Может пару чашек. Может с коньяком. Может даже без кофе. Полежать чуток, потом ещё подумать… Но нет, конечно, нам нужно сейчас куда-то тащиться. И думать нам нужно тоже сейчас. Ну почему у меня нет всего времени в мире?
Прямо говоря, ситуация выглядела необычно, можно даже сказать странно. Шамус родился далёко не вчера, он знал потенциал Тайного Движения, он был в курсе событий вокруг Авалара. Поверить в существование некой организованной преступной силы, что могла бы успешно терроризировать здешние земли, на протяжении всего времени, не обратив на себя внимание, было крайне трудно. И если верить словам гепарда в летней беседке, речь шла не о единичных происшествиях, а о регулярном криминале. Было бы логичным предположить, что кто-то пытался запутать странников, направить их по ложному следу. С другой стороны герметик не верил, что абстрактный противник просчитал каждый их шаг, создав целую поддельную информационную сеть. Другим вариантом, который Пересмешники могли бы рассмотреть, был массовый гипноз и подмена воспоминаний. Подобные происшествия не были новы в практике духа. Но вновь возникал вопрос — как нечто подобное можно было провернуть прямо под носом у Тайного движения?
Что бы там ни было, теперь расслабляться уже не выйдет. Свяжемся с талионовцами, узнаем, что им известно. После этого придуря-монаха я даже не знаю, как быть. Такими темпами придётся подозревать каждого встречного… — Шамус посмотрел на своего демонического напарника из-под лениво опущенных век, стряхивая пепел на тротуар. — Кстати говоря. С этой чертовщиной я и забыл! Надо бы мне наведаться к тому кошаку. Успел он, интересно, или даже не думал?
Герметик отвлёкся от своих размышлений, замечая, как сигарета покидает его пальцы. Пересмешник не смог удержаться от беззлобной подколки, заметив реакцию Азалора. Буквально через секунду после знакомства с наполнением бумажного цилиндра, лицо демонического генерала стремительно преобразилось в преисполненную отвращения гримасу: Эй, это цветочный букет, Винсент! Много ли понимаешь, с таким же успехом ты можешь пожевать чертополох. Я сомневаюсь, что твоя лужёная глотка заметит разницы.
Герметик беззлобно улыбнулся, забирая остаток сигареты и делая последние затяжки. Шамус выронил сигарету из хватки губ, немедленно наступая на злобно зашипевший окурок. Взгляд сыщика скользнул по панораме пагоды, уходящей вглубь дороге, бамбуковому холму. На последнем дух ненадолго задержал внимание, разглядывая панду. На сей раз тот не лежал, а усердно пытался выпутаться из липкой хватки магической нити.
Эй, без обид, ладно? — выкрикнул сыщик в сторону незадачливого стражника, лукво ухмыльнувшись. Какого-либо внятного ответа Шамус, как и ожидалось, не получил. Но если прислушаться, то можно было услышать, что стражник проворчал что-то в ответ. По интонации его бормотания несложно было догадаться, что панда пребывал далеко не в восторге от произошедшего. Практически сразу после этого Азалор умудрился обрушить свой праведный гнев и на несчастного панду, дав нагому монашку небольшой перерыв, дабы оправиться после глумления демона.
Наконец ты их отправил восвояси, они теперь правнукам об этой встрече рассказывать будут, — насмешливо изрёк сыщик, наблюдая за удаляющимися собратьями по несчастью. Такие разные, но такие схожие. Что натерпевшийся сегодня куда больше, чем за всю свою жизнь панда-стражник, что едва не распрощавшийся с жизнью пару минут назад монах. Их двоих объединяла одна черта: наивность. Жизненная неискушённость. Боевая безыскусность. Неподготовленность к грядущему. Всё это можно было спокойно заметить в поведении коренного населения подобных миров. И Авалар, как одна из центральных планет Тайного Движения, исключением не был. Однако Шамус вовсе не осуждал испуг и смятение этих существ. Их зона комфорта была потревожена, привычный для них уклад реальности менялся. Можно ли было их за это винить? Напротив, именно такой и планировалась жизнь после тысячелетней войны — бесхитростной и беззаботной. Для всего остального существовали MASTERCARD :D агенты Тайного Движения. Именно они были той силой, для которой непозволительно проявлять слабость. Именно им и только им было известно действительное положение дел, реальное состояние мироздания. Именно они должны были оберегать простых смертных от террора извне. В конце концов, им удавалось делать это неисчислимое множество времени. И тот факт, что мировой Альянс не мог выполнить свои обязательства без всякой на то причины, говорил о присутствии неведомой силы. Того зловещего противника, что намерился прервать послевоенную тишину и потревожить былые раны. И пускай умудрённого опытом, Шамуса отчасти забавляли реакции здешних обитателей, необходимо было отставить шутки в сторону, ведь от них ситуация не становилась яснее.
Если они конечно доживут. Винсент, ты собираешься… — сказал сыщик, переступив с ноги на ногу, и осекся, заметив закрывшего глаза Винсента. Герметику стоило догадаться раньше, что молчание в ответ со стороны генерала могло свидетельствовать лишь о его крайней занятности. Или же о том, что Азалор подался вглубь деревни, стращать местное население и прикладываться к бутылям веселящего зелья в беседке гепарда. Но на сей раз этот вариант не был претворён в жизнь.
По мере того, как ткались ментальные связи, простираясь с путей вездесущего Общего Разума, Шамус ощущал некое постороннее влияние. Наблюдая за едва уловимыми возмущениями эфирного полотна, герметик обратил внимание на то, как ширится и растёт доселе незаметный лоскут чего-то масштабного и необъятного. Будто бы всё окружающее пространство было заключено в пузырь, что сейчас с явной неохотой уступал усилиям Пересмешника. Винсент хранил молчание, однако прикладываемые им усилия были вполне заметны. По мере натяжения неизвестной пелены, та истончалась и становилась хрупкой. Ответный сигнал спешил навстречу. Союзный информационный поток стал завершающим в борьбе за выход во внешнюю сеть, позволив преодолеть мистический барьер.
Валион меня подери, и сколько таких сюрпризов нам ещё заготовили? Откуда силы Бездны нашли лазейку в это место, и зачем они играются с нами? — герметик невесело вздохнул, пытаясь собрать мозаику загадок и подвохов воедино. Им явно не хватало деталей, им явно недоставало фрагментов пазла. Сделав вывод, что наблюдать за неподвижным демоном нет особого смысла, Шамус направился вдоль тропы, отдаляясь от своего спутника. Но вскоре остановился, припомнив, что нынешняя ситуация была самой подходящей для визита в одно местечко.
Так, погодите-ка секунду. Я сейчас, — герметик рассеянно посмотрел на небо, обращаясь не столько конкретно к Винсенту, сколько просто изрекая мысль вслух. Из ладони свободно висевшей вдоль тела руки выпала продолговатая деревянная палочка. Совсем крошечная, не больше мизинца, она беззвучно упала в придорожную траву, слившись с буйной зеленью сочной растительности. [Зубочистка. 9 осталось.]. В следующее мгновение сыщика уже было не сыскать в окрестностях пагоды. И лишь чёрное пятно прогоревших табака и бумаги, растоптанных по дороге, были напоминанием о его недавнем присутствии. [Скачок].
Бамбуковое газебо и деревня неподалёку пребывали в абсолютной тишине. Суровой, пускай и не в плохом смысле, правдой было то, что коренные жители были слишком ленивы даже для того, чтобы дойти до питейной беседки. Как правило, панды собирались здесь глубоким вечером, ближе к ночи, когда томное тепло покидало воздух, сменяясь живительной прохладой. Сейчас же так называемая "площадь" была совершенно пуста. И единственный во всей деревне, гепард-повстанец коротал свою привычную рутину, любуясь игрой солнечных лучей на свежевымытых стаканах и фужерах.
— Как там моё топливо? — выросший буквально из ниоткуда, дух сразу же прильнул к барной стойке, опираясь локтем на стол, подперев подбородок рукой.
— Да что ж такое! — потерявший счёт времени, гепард явно не ожидал увидеть сыщика. Его бесшумное прибытие застало бармена врасплох, из-за чего тот даже чуть вздрогнул, ударив лапой стойку, заставляя посуду перенять его лёгкий испуг в протяжном звоне. — Клянусь предками, тебя здесь не было секунду назад. Для тебя привычное дело, так резко вылезать? И да, достал я твоё топливо, сейчас вытащу.
— Не вечно же тебе тут прохлаждаться, — иронично проворковал герметик, наблюдая как фигура зверочеловека скрывается за круговым стеллажом. — Давай, доставай, я и мой друг немного спешим.
— Держи. Уж не знаю, на кой тебе оно сдалось. Это мазут, такой добывают в скважинах Глиммера, здесь его оказалось тяжелее достать, чем я думал, — со звонким лязгом на прилавок опустилось ведро, покрытое со всех сторон паутиной чёрных подтёков. Воздух мгновенно наполнился терпкой горечью, серой и валерианой. Гепард брезгливо поморщился, топорща вибриссы. Он махнул на ведро лапой, будто призывая сыщика скорее забрать чернильный источник смрада.
— Ого, совсем недурно! — Шамус склонился над ведром, вглядываясь во влажный мрак. Гепард целиком удовлетворил пожелание герметика, потому Пересмешник не выражал каких-либо претензий. Цепкие пальцы духа выудили из широких карманов пальто плотный кулёк бежевого цвета. При ближайшем рассмотрении кулёк оказался небольшим мешочком из парусины, повисшим за хлопковую нить на указательном пальце Шамуса. По дутому дну и распирающим швам можно было легко догадаться, что мешочек набит под завязку. Герметик наклонил кисть, позволяя мешочку спокойно сползти вниз под собственной тяжестью. Глухой стук прижатых друг к другу монет вызвал довольную ухмылочку на морде доселе наблюдавшего гепарда. Пересмешник положил ладонь на обод ведра, едва не касаясь подушечками пальцев густой мазутной бездны: Но я дам тебе не только деньги, а ещё и совет.
— Думаю, я смогу обойтись без советов незнакомцев, которые выпрыгивают из чистого воздуха, — гепард аккуратно подтянул к себе мешочек с монетами, немедленно положив на него когтистую лапу. — И что вообще за шум только что был? Это вы натворили?
— Именно потому, что я выпрыгиваю из воздуха, как ты сказал, я и могу дать тебе совет. И мне кажется, ты будешь приятно удивлён, — герметик поддел рукой гнутую металлическую ручку, поднимая ведро и переставляя его с прилавка на землю у беседки. — За шум не волнуйся, ничего особенного. Но лучше бы тебе двигаться дальше, ты серьёзно намерен здесь торчать? Молодой воин на услужении у ленивых мишек, тебе самому не смешно? Да и ладно мишки, вон, монах с Колоссуса, панды и то пободрее будут. Тебе самому не стыдно, друг?
— Слушай, не для того я носился, искал эту чёрную дрянь, чтобы меня поучали, — гепард предостерегающе оскалился, но лишь на секунду, после чего слегка нахмурился. — Меня самого это не радует. Я — охотник, понимаешь? Мне не нужно напоминать, что я на дне. Я это никогда не забываю. Но мне нужны деньги.
— Уверен в этом?, — сыщик вызывающе заглянул в глаза зверочеловека, поглаживая щетинистый подбородок. — Попробуй как-нибудь навестить свою родную деревню. Уж не знаю, на что ты здесь копишь, но попробуй. Это тебе мой настоятельный совет.
— Вы вдвоём меня за дурака держите что ли? Твой верзила-дружок донимал меня с деревней, теперь ты начал, — гепард широко потянулся, выпрямляясь во весь рост, задевая лапами папоротниковую кровлю беседки. — Я могу вернуться туда когда захочу, я просто опять увижу упадок и опустение. Зачем мне это?
— Скажем так, мой пятнистый друг, на некоторые вопросы лучше отвечать самому. Сходи, прогуляйся. Всё лучше, чем тут. А то ненароком раздует тебя, как всех этих медведей. Отвыкнешь от жизни. Чуть пойдёшь работать - сразу труп, — сыщик посмотрел себе под ноги, окидывая взглядом запачканное ведро. Герметик сложил руки вместе, резко разводя их в стороны, будто распахивая незримые занавески. Воздух вокруг ладоней духа затрепетал, становясь матовым. Взяв ведро в одну руку, сыщик провёл ладонью по всё той же пустой области, заставляя воздух дрожать, будто охваченный пламенем. Герметик поднёс ведро к дрожащему пятну, спокойно погружая в него ведро. Металлический цилиндр, до краёв наполненный мазутом, скрылся в никуда в мгновение ока. Довольный произведёнными манипуляциями, дух хлопнул в ладоши, развеивая все помутнения реальности. [Глубокие карманы. Перенос в червоточину.]
— Хотел я поспорить, но после того, что ты вытворил, пожалуй будет неплохой идеей навестить родные места. Если эту проклятую деревню будут постоянно посещать чудаки навроде тебя, то я не уверен, что моя голова выдержит происходящего. Я уже сказал, я простой охотник. Я не люблю все эти сложные чудеса, — гепард покачал головой, после чего несколько раз помотал ею, будто пытаясь отбросить все возникавшие вопросы от только что увиденной картины. — Ладно, удачи тебе, чем бы ты не занимался.
— Нет, приятель, её ты лучше оставь себе, — сыщик сделал под козырёк в ответ, слабо улыбнувшись. Шамус резко развернулся, вставая спиной к импровизированному бару. В следующий раз когда бармен моргнул, глядя в спину герметику, тот уже волшебным образом растворился, не оставив и следа. [Шаг к зубочистке].
А вот и я! — без особого энтузиазма, но весьма громко и утверждающе, заявил Шамус, вновь возникая у входа в пагоду. Не дожидаясь, пока обстоятельства захлестнут Пересмешников с новой силой, и он совсем забудет об оставленном фетише, дух нагнулся в листву, аккуратно вытаскивая запавшую меж сорных трав зубочистку. [Зубочистка. 10 осталось.]
Герметик вернулся очень кстати, демонический генерал уже заканчивал ментальный диалог, отключая ретранслятор. Шамус нахмурился, едва Азалор двинулся в его сторону. Текк достаточно знал своего собрата по оружию, излишний телесный контакт в поведении Винсента прослеживался в двух случаях: когда дела принимали серьёзный даже для генерала оборот или когда демон был навеселе, предаваясь праздной благодати. И сыщик крайне сомневался, что в данной ситуации был уместен второй вариант. Шамус покачал головой, ощущая давление массивной ладони своего соратника на плече: В Ув'Хаше опять началось, они серьёзно? Я до последнего не хотел рассматривать вариант с Забытыми. Какая же это головная боль, Винсент.
Герметик вальяжно выудил компас из кармана. Он быстро привёл артефакт в рабочее состояние, на сей раз не было времени наслаждаться причудливой трансформацией компаса в чародейский локатор. Зеленовато-голубое свечение излилось трепещущей волной, поднимаясь вверх и проецируя сферу фантомного пламени в пространство перед герметиком. По мере того, как на поверхности шара мелькали различные символы, Шамус вполголоса отмечал те или иные изменения, походя на вовлечённого в работу секретаря: Ага. Изма. Так. Тициус опустился. Хорошо. Аллады с железной полосой. Так. Рубиновые вспышки без прилива. Понятно. Сфера Юпофи не отзывается. Ясно. Шёпотов Роя не слышно. Ага.
Ещё некоторое время повозившись с компасом, герметик щёлкнул переключателем, рассеивая проекцию. Текк обернулся к генералу с некой комичной важностью на лице, смахивая на собирающуюся причитать о трудных условиях работы домохозяйку. Он негромко прочистил горло, заговорив в водевильной манере: Дорогой мой Винсент, у меня есть новости. Новости очень хорошие, я бы даже сказал замечательные. Они заключаются в том, ох, в чём же они заключаются? Так заключаются они в том, что у нас на горизонте пердимонокль. Я бы даже сказал афедрон. Седалище, если ты позволишь. Гузно. Чьи-то ягодицы. Задница. Жопка.
Герметик безрадостно засмеялся, стискивая зубы, возвращаясь к своей привычной речи: Я вижу как минимум десять источников сигнала. Ещё раз, Винс, десять. Десять чёртовых маячков. Три из них бегают вообще по другому континенту, вот там, за океаном. Смекаешь? Ещё один где-то севернее, неподалёку. Всё остальные… Я без понятия, где все остальные. У меня нет ни единого представления, что это за балаган, старик. Проклятые ей'грем запудрили нам мозги!
Огниво дало искру, потоком крошечных умирающих звёзд воспламеняя кончик сигареты. Шамус глубоко затянулся с приглушенным сопением. Никогда не покидавшее тело герметика, проклятье Теония требовало многих вещей, из которых у сыщика при себе были лишь сигареты. У Шамуса была зависимость, но эта зависимость не выражалась в виде волнения или никотинового мандража. Герметик рисковал собственной душой всякий раз, когда мухи оставались без их излюбленной пищи. Угроза жизни и отсутствие выбора объединились в привычку, которой неизменно сыщик следовал, порой закуривая даже в моменты сытости своих обитателей. Портсигар был опустошён примерно наполовину, дух не рассчитывал, что простейшая поисковая миссия затянется, обратившись в полноценное задание для детей Омна. О возможных последствиях исчерпания сигарет Текк старался сейчас не думать. Шамус протяжно выдохнул, пуская дым в противоположную от собеседника сторону. Подхвативший смог, ветер вернул часть приторного цветочного запаха, но сыщику было всё равно. Пересмешник потёр двумя пальцами висок, прикрывая глаза: Больше некогда прохлаждаться, ты прав, сейчас же выдвигаемся. Нужно начать с самого близкого нам сигнала. Возьми координаты из внутренней сети, по дороге свяжешься с талионовцами ещё раз. Нам нужно понимать, с чем мы точно имеем дело, а здесь нас глушат. Судя по данным это что-то небольшое и летающее. Локализовано в аномальном лесном массиве, видимо одна из тех брешей, что так и не затянулась после Хтона. Отыщем её, управимся, от этого уже плясать будем. Видит Далёкое Синее Поле, сегодня я кого-нибудь точно пущу на лоскутки.
[Переход ---> Сумеречный Водопад]
A million dreams on the floor
Вечность пахнет нефтью.
Вольфенфельдт.
Не мёртво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрёт.
Всё, что нужно знать о ролевой
Сообщение отредактировал Tenzi-Sharptail - Суббота, 22.12.2018, 04:35 |
| |
| |
Герой Города
Летописец
Редактор
